Сергей Лопатин, бывший спасатель с шрамом через бровь, в 5 утра разбудил дочь Катю резким звонком в дверь. «Собирай аптечку и документы в гермопакеты. К полудню воду отключат», — бросил он, скидывая с балкона горшки с геранью. На кухне заскрипел старый холодильник «Бирюса», пока Катя, заспанная, рылась в шкафу в поисках фонаря. В портовой конторе начальник участка Виктор Семеныч, жуя бутерброд с
Павел выходит из электрички на заснеженный перрон, пробирается мимо торговок с вязаными носками к отцовской «Волге». Николай, в потёртой телогрейке, молча кивает: «Чай на кухне, не остыл ещё». В квартире с облупившимися обоями запах лекарств смешивается с краской — в углу валяется банка из-под «Тиккурилы», рядом чертёж перегородки из гипсокартона. За столом Николай тычет пальцем в газету: «Вот
В заброшенном шахтерском поселке под Норильском двое братьев, Сергей и Миша Волковы, роются в ржавом гараже, пытаясь починить старый «Урал». Сергей, коренастый, с обветренным лицом, сплевывает на землю: *«Тормозную колодку опять клинит — не выдержит спуска»*. Миша, щурясь от снежной крупы, достает из кармана флягу с самогоном, протягивает брату: *«Смажь хоть глоткой, а то нас тут всех на штрафную
Саша, 9 лет, живет в интернате под Нижним Новгородом. Каждую неделю он получает письма от Лиды — женщины, которая называет себя его матерью, но воспитательница Марьяна Ивановна прячет конверты в ящик с нитками и иголками. Мальчик находит их, когда моет пол в кабинете: «Смотри, мамка пишет — скоро приеду, купила тебе кроссовки синие», — хвастается он Лизе, девочке с соседней койки, пока они
Александр Родионов, следователь в мятом пиджаке, пробирался через грязь на рынке «Северный», где нашли тело девушки с синими волосами. Ее звали Ирина Шустова — местные шептались, что она торговала кассетами с порно из Польши. Рядом с ларьком валялись пустые бутылки «Оболонь» и окурок с помадой. «Свидетелей нет, — сказал участковый Валера, жуя семечки. — Только старик Петрович видел, как «девятка»
В Ленинграде, 1952 год. Врач-кардиолог Виктор Абрамович Розенблюм, в очках с толстыми стёклами, обнаруживает пропажу флаконов с дигиталисом из аптечного шкафа. Его ассистентка, Ольга Николаевна Григорьева, в застиранном халате с пятном от йода, шепчет за чаем в подсобке: *«Иван из регистратуры видел, как ночью здесь кто-то копался…»*. В это время в кабинете хирурга Бориса Львовича Эпштейна
Алексей Смирнов, архитектор из Москвы, впервые остался один с детьми — Машей (4 года) и Петей (1,5 года). Жена Ольга, адвокат, уехала на неделю в командировку в Санкт-Петербург. Утро началось с комка манной каши на потолке — Петя швырнул тарелку, пока Алексей искал чистый памперс. «Пап, а где моя кофта с единорогами?» — кричала Маша, перекапывая шкаф. В родительском чате прислали список заданий:
Арина, пятнадцатилетняя воспитанница детдома на окраине Петербурга, нашла в подсобке старую лайковую перчатку с вышитыми инициалами "А.Н." — спрятала в карман, пока воспитательница кричала: "Ужин в семь, опоздаешь — останешься без компота". Ночью, разглядывая находку под светом фонаря из телефона, она услышала гудение, похожее на вой сирены. К утру проснулась среди развалин:
Алиса, 23 года, в рваных джинсах и с сигаретой за ухом, копошилась в бабушкином сундуке на чердаке хрущёвки в Подольске. Нашла потрёпанный конверт с фотографиями: на одной — её сестра Вера, 17 лет, в школьной форме, стоит у покосившегося гаража с мужчиной в военной форме. «Ты это видел?» — Алиса тычет пальцем в снимок. Вера, разогревая в микроволновке вчерашние пельмени, бросает: «Дед погиб в
Лера, в потёртом свитере с пятном от кофе на рукаве, копается в коробках на балконе брата-студента, пропавшего после ночной смены в лаборатории УрФУ. В старом учебнике по физике она находит схему какого-то устройства и обрывки записей: *«19:43 — показания детектора зашкаливают. Шум похож на радиопомехи из тоннеля метро»*. На обороте — адрес заброшенного завода на ВИЗе и каракули: *«Они видят
Настя, 16 лет, в джинсовой куртке с оторванным рукавом, каждое утро выносит пустые бутылки из комнаты в общаге. Мать, Людмила, валяется на матрасе без простыни, рядом — окурки в жестяной банке из-под ананасов. «Сколько можно?» — шепчет Настя, выковыривая из кармана матери смятые сотни на хлеб. В автомате у проходной она покупает «Добрый» колу, замечает Сергея: тот с сигаретой за ухом грузит ящики
В Царском Селе Александр Сергеевич, с чернильными пятнами на левой руке, спорит с Кюхельбекером о размере гонорара за *Онегина*. «Ты опять в долгах? — шипит Вильгельм, поправляя очки. — Наталья Николаевна вчера заказала новое бальное платье, а аптекарь требует оплатить микстуру от лихорадки». Пушкин, раздражённо теребя кольцо с сердоликом, бросает на стол исписанный лист: «Вот, перепиши это для