В кафе возле автосервиса в Кадыкёе 23-летний Йигит, в засаленной футболке с пятнами машинного масла, спорит с механиком Онуром о ставках на ночные гонки у пристани. «Если проиграешь Хасану на той ржавой «Тофаше», отдашь мне свой мопед», — усмехается Онур, разминая сигарету в пальцах. Йигит, пряча дрожь в руках после вчерашнего штрафа от полиции, кивает: он знает, что без этих денег не оплатит
Догу приезжает в деревню под Эрзурумом после шести лет работы в Измире. Отец, Ахмет, лежит в комнате с облупившейся синей краской на стенах, пахнет камфорой и пылью. Сестра Зейнеп подает чай в потрескавшейся кружке: «Почему сейчас? Доктор сказал, еще месяц проживет». Догу молча поправляет одеяло на отце, за окном слышен скрип телеги с сеном. В сарае находит старую винтовку с ржавым стволом — ту
Лейла, 27 лет, каждый день едет на работу из Кадыкёй в офисное здание возле Таксима. Ее стол завален отчетами по продажам лампочек, рядом — потрепанный термос с чаем и фото матери в платке. В обеденный перерыв она встречает Эмира, коллегу из IT-отдела, в закутке с вендинговым аппаратом. «Опять Мурат заставил переделывать презентацию?» — спрашивает он, разминая плечи. Лейла молча кивает, поправляя
Эмир, худощавый парень в потертой кожаной куртке, разбирал коробки в антикварной лавке деда на улице Истикляль. Среди потрескавшихся фресок и медных кувшинов он нашел сверток с картой Стамбула 1923 года — красными чернилами был помещен дом в Кадыкёе. «Почему дед спрятал это под полом?» — прошептал он, вытирая пыль с пергамента пальцами, запачканными в оливковом масле. На следующий день
Эмир, затянувшись сигаретой у входа в стамбульский университет, случайно услышал, как двое мужчин в кожанках обсуждают сделку его отца. «Если парень начнёт копать, уберём его через неделю», — бросил один, раздавив окурок о мраморную ступеньку. В тот же день Лейла, протирая пыль с потрёпанных учебников в библиотеке, нашла конверт с финансовыми отчётами, спрятанный между страницами «Дивана»
В стамбульском районе Кадыкёй слесарь Кемаль теряет кошелек с деньгами за аренду мастерской. Его жена Эсра, парикмахер в салоне «Güzellik Diyarı», обнаруживает пропажу во время ужина: «Ты опять забыл, где оставил? Тебе не надоело хоронить нашу жизнь?» На следующее утро Кемаль в рваных кроссовках обходит мусорные баки возле мечети Азиза Махмуда Худаи, роется в объедках, пока уличный кот не
Эмир, 23 года, в заляпанном маслом комбинезоне, копался под капотом «Рено» 90-х в своей мастерской на окраине Стамбула, когда Лейла, студентка факультета архитектуры, ворвалась с треском заглохшего мотора. «Ты хоть представляешь, сколько песка в твоем фильтре? — бросил он, вытирая руки тряпкой с пятнами кофе. — Машина не арт-объект, чтобы запускать». Она, перепачканная в пыли с проекторной
Яз приезжает в Стамбул с одной целью — воплотить в жизнь мечту своего покойного отца. Ее прибытие становится настоящим испытанием для дружбы Мурата и Кемаля. Прежде неразлучные друзья начинают ощущать, как буря новых эмоций и амбиций вносит смятение в их отношения. С появлением Яз каждый из них вынужден пересмотреть свои цели и приоритеты, сталкиваясь с непростыми решениями. Их дружба
Эмир каждое утро заезжает за Лейлой на стареньком *Tofaş Şahin*, в салоне пахнет кофе из термоса и мятными леденцами. Они едут через перегруженный мост Босфора в университет, где Лейла рисует эскизы в заброшенной мастерской на четвертом этаже. "Ты опять не спала?" — Эмир тычет пальцем в ее синие тени под глазами, пока она перевязывает кисти тряпкой от краски. В пятницу после лекций они
Эмир, худощавый парень в потертой кепке, моет стаканы в кафе на узкой улочке Бейоглу. Запах жареных каштанов с улицы смешивается с ароматом молотого кофе. "Ты вчерашнюю выручку опять под диван засунул?" — бросает владелица кафе Зейнеп, поправляя платок на голове. Вечером, разбирая хлам на чердаке над заведением, Эмир натыкается на потёртый конверт с фото 1940-х: женщина в платье с
Ягмур, в потёртом фартуке с пятном от кофе, протирала столик у окна, когда Демир ворвался в кафе на улице Диван-Йолу. Его часы Rolex блеснули на солнце, пока он сдвигал стул, задев сумку студентки с раскрытым учебником химии. «Места хватит?» — бросил он, не глядя, а Ягмур, поправляя резинку в волосах, кивнула: «Чай или кофе?» Он заказал эспрессо, но стакан выскользнул из её рук, обдав его брюки.
Хайреддин, засучив рукава хлопковой рубахи, проверя запасы пороха в трюме галеры, услышал крик дозорного: *"Паша! Испанские каравеллы у Дербента – три мачты, идут под флагом Карла"*. Его брат Арудж, с лицом, обветренным от соленых ветров, разбил кулаком глиняный кувшин с финиковым вином: *"Опять эти крещеные крысы лезут в наши воды… Где Сулейман? Ждем приказа или режем