Представь: семнадцать лет, больничная койка, и ты пятые сутки пялишься в потолок, считая трещины. Гепатит – не самая веселая компания, если что. А потом замечаешь её – такую же застрявшую здесь, с перебинтованной рукой и томиком Достоевского в обнимку. Ну как не залипнуть? Медсестра Таня, та что вечно с пачкой валидола, шепчет: «Сходи, познакомься, а то сопьешься от тоски». Ну, подошел. Заболтал
Знаешь, я недавно завис на одной документалке про слэшеры — такая фишка, где склеили историю жанра так азартно, что даже я, видавший виды, пару раз аж подпрыгнул от неожиданности. Там всё: от корней с кровью и пилами до того, как эти фильмы стали поп-культурным феноменом. И главное — без занудства! Вместо лекций — нарезка из самых сочных моментов классики: вот мелькнёт знаменитая сцена с маской
Кирилл, электрик из промзоны Екатеринбурга, каждое утро покупал чёрный хлеб в ларьке у станции «Уралмаш». Его соседка Ольга, вдова с кошкой Маркизой, однажды передала конверт с ключом от заброшенной лаборатории на улице Машиностроителей. «Твой отец просил отдать, если его не станет», — сказала она, вытирая руки о фартук с пятном от варенья. Внутри Кирилл нашёл дневник с чертежами механизма,
Максим Лавров, в армейской куртке и с потрёпанным рюкзаком, стоит под подъездом на улице Рубинштейна. Ключ от квартиры №14 не подходит — вместо знакомого замка железная дверь с кодовой панелью. Соседка, вынося мусор, пожимает плечами: «Лавровы? Месяц назад съехали. Мужик какой-то квартиру выкупил, ремонт делают». В сумке Максима — письма сестры Кати, где она писала про школу и новый клуб на
Джейк Марсден затягивается сигаретой у разбитого окна, пока Лина Чен тыкает в клавиатуру ноутбука с наклейкой «Хакер — не преступник». Треск рации прерывает тишину в заброшенном ангаре на окраине Детройта: «Рейд через двадцать. Грэм, где твой дрон?» Томми, с пайкой в одной руке и банкой энергетика в другой, бормочет сквозь зубы: «Да почти готов, босс. Тут контакт окислился…» На столе валяются
Майкл Ковач, экс-инженер из Чикаго, копался в старом компьютере, купленном на блошином рынке Обор в Бухаресте. Внутри нашел файлы с чертежами устройства, похожего на детонатор. Его соседка, Ирина Петран, студентка-химик, заметила код на экране: *"Это не игрушка, Майкл. 3487-AG… Я видела такие цифры в лаборатории на улице Липскань"*. Он проигнорировал предупреждение, пошел в подвал
Сергей Махов, бывший учитель физкультуры, в сером пиджаке с потёртыми локтями, три года отрабатывал в коллекторской конторе на окраине Екатеринбурга. Его стол — металлический, с царапинами от ключей, завален папками: «Кравченко А.П. — 87 тыс.», «Семья Гусевых — ипотека». Утром дозванивался до пенсионерки Ольги Николаевны, кричал в трубку: «Вы же подписывали договор, бабка!» Потом ехал в
Кирилл, водитель скорой с облупившимся термосом в руках, застрял на Садовом кольце. В салоне — роженица Алина, кричит: «Через пять минут кончатся схватки, везите через пробки!» Рация хрипит: «Вызов на Ленинградке, ДТП с ребёнком». Он протискивается между такси, вспоминая обещание Насте встретить полночь. Та в хрущёвке на Профсоюзной красит губы перед зеркалом, но слышит грохот из-за стены.
Андрей Багров, преподаватель уголовного права в киевском вузе, обнаруживает в рюкзаке дочери Кати пакетик с белым порошком. «Это не моё», — бормочет она, глядя в пол, пока он перебирает её потрёпанные конспекты по химии. На следующий день в деканате ему суют заявление об увольнении — якобы за «потерю авторитета». В общаге, где Катя снимает комнату с облупленными обоями, Андрей натыкается на
Карл Штайнер, бывший берлинский криминальный инспектор, в декабре 1946 года копается в исчезновении аптекаря из Шарлоттенбурга. На разбомбленной Канташтрассе он находит пустую лабораторию: разбитые колбы, следы крови на ржавой раковине, обгоревшие страницы календаря с пометкой «D-4» синим карандашом. Его напарник, молодой патологоанатом Фриц, ворчит, заворачивая образцы в газету: «Опять русские
Кирилл, 23 года, сварщик с завода «Красный луч», натыкается в заброшенном цеху на папку с пометкой «Секретно». Внутри — схемы подземных тоннелей и список фамилий, включая его отца, погибшего пять лет назад. В кафе «Метелица» он показывает документы подруге Ане, студентке-программистке: «Смотри, тут даты совпадают с теми авариями на шахтах. Думаешь, совпадение?» Аня замечает в углу страницы
Ачи в кожаной куртке с выцветшим драконом на спине ждал Сипака у входа на рыбный рынок Пусанха. Тот опоздал на двадцать минут, волоча за собой тележку с треснувшим колесом. «Опять селёдку везешь? Сдохнешь с голоду, пока разбогатеешь», — бросил Ачи, разминая пачку сигарет с ментолом. План был прост: подсунуть мешки с синтетикой в контейнеры с кальмарами, которые везли в порт Инчхона. Сипак,