Сигрид Лунд, криминалистка из Тронхейма, каждое утро заваривает крепкий кофе в треснувшей керамической кружке, прежде чем ехать в участок на старом Volvo. В архивах больницы «Святой Улаф» она находит совпадение: три жертвы с разорванными венами на левой руке лечились у одного терапевта — доктора Эйрика Мёллестада. Его адрес, выцарапанный на обороте рецепта, приводит её к дому с облупившейся
Лора Митчелл, фотограф из Чикаго, приезжает в Бивер-Крик, чтобы снять материал о зимних фермерских рынках. Её арендованная Toyota застревает в сугробе возле покосившегося сарая с табличкой *«Продаётся»*. Джек Харлоу, ветеринар с обветренными руками, вытаскивает её машину тросом, приговаривая: *«Аккумулятор у вас сел, как у лося в гололед — сам не справится»*. Он везёт Лору в клинику, где пахнет
Доктор Лена Ризер втиснулась в заброшенный тоннель метро под Чикаго, таща за собой чемодан с прототипом нейроинтерфейса. Ее наушники трещали от помех: «Код активации — 11-34-Меркурий. Торопись, датчики движения уже сработали». Наверху, у кафе *Blue Sprocket*, ее брат-близнец Марк отвлекал корпоративных охранников, притворяясь пьяным — разбил бутылку виски об стену, закричав про «проклятые
Магда, менеджер в страховой компании, каждое утро покупает кофе навынос у киоска возле метро «Центрум». Её босс, Гжегож, в пятницу задерживает её после собрания: «Повышение? Ты же сама видела отчеты — клиенты бегут, как крысы с корабля». Она возвращается в квартиру на Праге, где обои отслаиваются возле окна, а сосед Якуб, механик из гаража напротив, стучит в дверь: «Лифт снова сломался. Может,
В Назарете молодой Иисус помогает Иосифу в мастерской, строгая стружка цепляется за грубую ткань его хитона. Запах оливкового дерева смешивается с пылью, оседающей на глиняных кувшинах у входа. "Ты должен слушать тишину между словами", — говорит Мария, перебирая шерсть для пряжи, когда сын спрашивает о странных снах. В пятнадцать он встречает Иоанна у реки Иордан — тот, с всклокоченной
Эрик, 17 лет, живет с отцом Ларсом в рыбацкой деревне под Гётеборгом. Ларс чинит сети в сарае с покосившейся дверью, пахнет смолой и мокрой шерстью. По утрам Эрик проверяет деревянные ловушки на краю болота — отец учил: *«Сойку бери только с рыжими перьями под крылом, остальных отпускай»*. В пятницу, когда шторм повалил сосну у причала, Ларс не вернулся с озера. В ящике его верстака Эрик находит
Мария Горбань, в потёртой кожаной куртке, перед выходом на сцену дёргает занавес: «Слушай, если засмеются на шутке про декрет — кивай мне в зал». Зал дымится паром от чайников в буфете, зрители в пуховиках сдвигают стулья. Настя Ивлеева, присев на край стола с айпадом, ворчит: «Опять эти прожектора — сейчас ослепну, и шутки зачитывай вслепую». Её микрофон перехватывает Ольга Картункова,
Лиза Морган, семнадцать лет, втискивает жевательную резинку под скамейку в спортзале школы Гринвейл. Она достаёт из рюкзака помятые листы с аранжировкой Queen, пока мимо проходит Джейкоб Рейнольдс — новичок с гитарой за спиной. "Ты опоздал на сорок минут", — бросает Лиза, не поднимая головы. Он пожимает плечами: "Автобус сломался у закусочной «Элмерс». Репетиция хора превращается в
Джейк ковырялся в коде мобильного приложения за старым ноутбуком в гараже, пока Лиза разбирала посылки с таблетками. «Эмит опять проспал? — спросила она, заворачивая марки в обложки учебника по алгебре. — Клиент с Ридж-стрит ждет». В школьной раздевалке они передавали заказы через вентиляционные решетки: подростки тыкали в экраны, набирали «2 книги по истории» в чат, а через час забирали свёртки
В Лос-Анджелесе, 1994-й. Николь Браун забирает детей из школы на Родео Драйв, замечает в зеркале белый «Форд Бронко» — О.Дж. следит, как всегда. Дома, на Банджи-драйв 875, она звонит подруге: «Если со мной что-то случится, это он». В тот же вечер соседи слышат лай акиты — у ворот Николь лежит в луже крови рядом с Роном Голдманом, который привез забытые очки её матери. На кухне две кофейные чашки,
Кирилл приехал в Тверь после полуночи, когда Ольга уже третью неделю рылась в старых коробках на чердаке. Отец, Николай Петрович, исчез, оставив в ящике кухонного стола квитанцию за хранение ячейки и обрывок карты с пометкой «заводской клуб, 1987». Сестра достала смятый конверт: «Смотри, тут его почерк — „не ищи, сами разберёмся“». Кирилл щурился под свет керосиновой лампы — электричество в доме
Лера, 16 лет, разбила синюю чашку с кошкой, когда мать снова завела разговор о курении. «Ты даже не спросила про контрольную по химии», — бросила она, подбирая осколки тряпкой для посуды. Мать-бухгалтер в застиранном халате достала из сумочки пачку «Винстон»: «Это я в твоей куртке нашла. Или школу бросишь, как отец нас?» Вечером Лера выбросила в мусоропровод учебник алгебры и ушла к Сане — парню