Семейка Аддамс (1-2 сезон)

Гомес, в бархатном халате с монограммой «G», размахивал рапирой перед камином, где жарились угри. «Мортиша, дорогая, сегодня вечером мы станцуем танго на крыше?» — спросил он, поправляя ус восковым пальцем. Мортиша, не отрываясь от книги по разведению плотоядных орхидей, кивнула: «Только если Пагсли перестанет кормить своего питомца — тот снова грызёт ножки рояля». В детской Уэнсдей шила кукле петлю из своих волос, а Пагсли, в костюме акулы, гонялся за кузеном Итом, который спал в стеклянном гробу в холле. Бабушка на кухне варила зелье из сушёных лягушек, ворча: «Слишком мало крыльев летучих мышей — вкус будет пресный». Лурч, дворецкий с лицом мокрого цемента, подал обед: жареные гвозди в соусе из чернил каракатицы. Дядя Фестер, в тёмных очках и с лампой в руках, пытался подключить динамо-машину к клетке с электрическим угрём. «Освещение в гостиной слишком тусклое!» — провозгласил он, искры посыпались на ковёр с вышитыми русалками.

Сирил, племянник в костюме цвета овсянки, приехал «проверить финансы семьи». Он дрожал, когда Гомес обнял его так, что треснула пуговица на жилете. «Вы… вы все ненормальные!» — выдохнул Сирил, увидев, как Мортиша кормит паучиху Люситту кусочками ворона. Уэнсдей подсунула ему стакан с «лимонадом» (уксус, сажа и три капли змеиного яда), а Пагсли запустил в гостя механическим тарантулом. Ночью Сирил попытался украсть документы из кабинета, но провалился в люк-ловушку с перьями страуса. «Гости должны уходить через парадную дверь», — заметил Гомес, попивая абсент из черепа Наполеона. К утру племянник сбежал, оставив шляпу и портфель с бухгалтерскими отчётами. Семья завтракала омлетом с гвоздями, обсуждая, не купить ли новую ловушку для следующего визитёра — «с крокодилом, для разнообразия».