Суррогат (2022)

Лора Макбрайд, 34 года, в синей медицинской форме с пятном от кофе на рукаве, задерживается после смены в сиднейской клинике Westmead. В раздевалке звонит Джен: «Опять отменили свидание?» Лора прижимает телефон плечом, доставая из шкафчика конверт с договором суррогатства. «Третий раз за месяц. Говорит, не может бросить проект с азиатскими инвесторами», — бормочет она, разглядывая подпись Эмили Харрисон. На следующий день в особняке у залива Питтватер Эмили, в бежевом льняном платье, поправляет вазу с орхидеями, пока Марк вручает Лоре чек. «До 12 недель — никакого алкоголя, — стучит он карандашом по столу. — И удалите этот пирсинг». Лора трогает сережку в носу: «Он у меня с восемнадцати».

Через две недели Лора спит в гостевой комнате с видом на бассейн. Ночью она крадется на кухню за водой, слышит за дверью кабинета: «Они уже спрашивали про анализы Стефани…» — голос Марка обрывается. Утром, пока Эмили на йоге, Лора копается в ящике с файлами, вытаскивает фото новорожденного с меткой «22.05.2019». В WhatsApp Джен пишет: «Гуглила Харрисонов — их суррогат умерла в 21-м. Отслойка плаценты». Лора прячет паспорт в потертый рюкзак, замечая на календаре кружок вокруг даты УЗИ. «Завтра в 10 утра, — шепчет она в телефон, — если я не пришлю смс, звони в полицию». Из сарая за гаражом доносится лай собаки, которую Марк называет «сторожем для кенгуру».