Миттельмарш (2022)

Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, находит в подвале хрущёвки пожелтевший дневник с чертежами какого-то механизма. «Лида, глянь, тут про твой завод», — бормочет он, разбирая корявые подписи: *"Шахта №4, 12.1986"*. Подруга, не отрываясь от паяльника, бросает через плечо: «Мой старик исчез, когда ту шахту закрыли. Говорил, там не уголь добывали». Дед Виктор, сосед Артёма, чинит на кухне транзисторное радио и внезапно выдаёт: «Под заводом бункер. Немцы строили, потом наши достраивали. Ты туда не лезь». За окном хрипит «газель» с арбузами, а на столе дымится жестяная кружка с чаем — три пакетика «Беседа» на литр воды.

Лида всё-таки тащит Артёма к полузасыпанному входу за авторемонтными гаражами. В тоннелях пахнет сыростью и махоркой — на стенах свежие царапины от ломов. «Они уже здесь были», — Артём светит фонариком на клочок ткани с нашивкой *"СЗ-09"*. На следующий день Олег, водитель мусоровоза с татуировкой якоря на шее, останавливает их у рынка: «Ваши родители полезли против *Синей Свиньи*. Теперь они или мёртвые, или стучат зубами где под землёй». Вечером в подъезде Артёма разбивают все лампочки, а на двери гвоздём приколота фотография его младшей сестры в школьном дворе. Лида, разбирая дедовы схемы канализации 1972 года, выдавливает сквозь слёзы: «У меня болгарка и два баллона с пропаном. Решай быстрее — хоронить будем или взрывать».