Чистое искусство (2016)

Анна Морозова, реставратор с пятном от акварели на рукаве, копается в папке с документами за прилавком антикварной лавки на Литейном проспекте. Её напарник Максим, в джинсовой куртке с оторванной пуговицей, приносит из подсобки икону 18 века: *«Смотри, трещины как настоящие — даже отец Николай из Успенского собора не отличит»*. Они спорят о заказе от бизнесмена Глушкова — тот требует подделать фамильный портрет, чтобы продать его в берлинскую галерею. Анна протирает стекло очков краем шарфа: *«После прошлого раза с теми часами Екатерины… даже кофе в „Литературном“ не лезет»*. Максим щелкает зажигалкой возле рамы: *«Ты хочешь платить за съемную квартиру подлинным совесть?»*.

В четвертой серии к ним вваливается Олег Борисович, коллекционер марок, с холстом в пластиковом пакете из «Ашана». На обороте картины с озерным пейзажем — штамп детской художественной школы Волгограда и дата: 1982. Анна замечает под слоем лака следы перерисовки: *«Здесь был портрет — видишь, контуры уха? Кто-то замазал краской, как ту стену у „Спаса на Крови“ после митинга»*. Ночью в архиве на Фонтанке Максим находит в микрофильмах упоминание о расстрелянном художнике-авангардисте. Утром в подъезде Анны находят разбитую банку с тушью и записку: *«Лучше не рыть, где радиоактивные отходы»*. Когда лавка загорается от коктейля Молотова, Максим вытаскивает из огня обгоревший этюдник, бормоча: *«Чёрт, это ж подлинный Малевич… почти»*.