Галатея (2023)

Лина Марлоу, скульптор-самоучка с хронической бессонницей, копается в мусорных контейнерах за своей мастерской в районе Мишн. Она выуживает обломок мраморной руки с синей прожилкой — позже эта деталь окажется в статуе, которую она назовёт «Дочь Прилива». В кофейне *Двойной эспрессо*, где бариста Джефф с татуировкой осьминога на шее вечно путает её заказ («Латте без молока? Опять экспериментируешь?»), Лина сталкивается с Эйвери, своей соседкой-журналисткой. «Он дышит, — бормочет Лина, показывая фото незаконченной скульптуры. — Вот здесь, между рёбер… как будто пар». Эйвери смеётся, но на следующий день приносит вырезку 1893 года: исчезновение рабочего дока №4, чьё описание совпадает с чертами «Дочери».

В подвале библиотеки на Бейнбридж-стрит Лина обнаруживает письма доктора Кроу, инженера-викторианца, который пытался оживить умершую жену через паровые машины. Его записи («Свинец в сердце не заменит кровь, но шум котлов… он заставляет её смеяться») переплетаются с видениями Лины — например, как статуя ночью переставляет ноги, оставляя следы глины на полу. Когда в порту взрывается нефтяная цистерна, Кай, моряк с шрамами от ожогов, притаскивает к ней ящик с ржавыми шестернями: «Твоя «Дочь»… она как живая копия женщины с фото Кроу». Лина замечает, что трещины на скульптуре теперь повторяют её собственные шрамы от осколков. Финал — она стоит перед выбором: разбить статую кувалдой (как советует Эйвери) или влить в неё расплавленный металл, следуя чертежам Кроу. За кадром — скрип гипсовых пальцев, сжимающих её плечо.