Чума (2023)

Первые случаи зафиксировали в московском метро: старуха в платке упала на эскалаторе, студентка из МГУ закашляла кровью на лекции по биохимии. Катя, медсестра из 15-й больницы, заметила черные пятна на руке у водителя скорой — «Это не ожоги», — прошептала она коллеге, пока в приемном отделении гас свет. На следующий день брат Кати, Игорь, слесарь с завода «Красный пролетарий», нашел в подъезде кота с вытекшими глазами. «Ты в школу не пойдешь», — бросил он сестре-восьмикласснице, заклеивая окна скотчем, пока из телевизора доносились цифры смертности.

В заброшенной лаборатории под Нижним Тагилом биолог Марк, бывший однокурсник Кати, отыскал пробирки с кодом «Х-22» — их украли из военного НИИ еще в 90-х. «Ты понимаешь, это не вирус, — сказал он по телефону, пока Катя перевязывала бойца Росгвардии с гноящимися язвами. — Это споры». Тем временем Игорь, пробираясь через замерзший парк Горького, столкнулся с толпой в противогазах: «Вы с ума сошли!» — закричал мужчина в кожанке, выхватывая у женщины сумку с антибиотиками. На окраине Екатеринбурга дед Василий, прикованный к инвалидной коляске, жег в бочке трупы воробьев, бормоча молитвы.