Соль слёз (2020)

Лиза, 22 года, перебивается подработками в парижском кафе *La Brume* на улице Монторгей. По утрам протирает стойку с разводами от кофе, ворчит на клиента, который вечно просит «капучино без пенки, но с корицей ровно до середины чашки». В четверг, когда дождь стучал по маркизам, в дверях появился Люк — парень в кожаной куртке с потёртым рюкзаком, где торчали пружинки от часовых механизмов. «Ты случайно не знаешь, где тут Часовая мастерская Жирара?» — спросил он, показывая на карту с пятном от вина. Лиза махнула на восток: «Свернёте у булочной с синим навесом, там кот Морис обычно спит на ящиках». Он ушёл, забыв зонт с деревянной ручкой в виде лисы.

Через неделю они сидели на кухне Лизы над чертежами карманных часов 1893 года, которые Люк реставрировал для музея в Невшателе. В окно дуло, потому что рама треснула ещё зимой, когда соседка мадам Клер уронила цветочный горшок. «Бабушка говорила, время — это не шестерёнки, а соль в ране», — бросил он, собирая чемодан перед отъездом в Швейцарию. Лиза сунула ему в карман свёрток с круассанами: «Твоя бабушка, наверное, никогда не опаздывала на поезд». В деревне Эволен, где Люк вырос, они нашли старые письма в сундуке под лестницей — адресованные женщине по имени Адель, которая в 1942 году прятала в этих горах беженцев. «Ты как эти часы, — Лиза ткнула пальцем в его грудь, когда они спорили у фонтана. — Пока не встряхнёшь — не поймёшь, что внутри сломалось». Он молча поправил ей шарф, который сполз на плечо.