Возвращение мушкетеров (1989)

Д’Артаньян, всё ещё в пыльном камзоле с выцветшим гасконским гербом, получает письмо через перекупщика в Марселе. Печать Анны Австрийской — треснувший воск с отпечатком лилии. "Фрондеры копят порох у стен Бастилии, — пишет королева-мать, — а Мазарини грозит отправить твою голову на пику". Гасконец скачет в Париж, по дороге вспоминая, как двадцать лет назад Атос, закутанный в плащ с поднятым воротником, прятал кинжал за голенищем сапога перед дуэлью у мельницы. В таверне "Кривой башни" Портос, растолстевший и седой, ругается с трактирщицей из-за недолитого вина: "Я тебе в молодости пол-Лангедока спас, а ты жалеешь кружку?" Арамис, теперь аббат с холодными глазами, ждёт их в полуразрушенной часовне Сен-Дени, перебирая чётки. "Испанцы хотят посадить на трон бастарда — их корабли уже у Кале", — бросает он, рисуя кинжалом карту на запылённом алтаре.

Лондонский туман прилипает к плащам, когда четвёрка пробирается к дому герцога Бекингема-младшего. В переулке за рынком Смитфилд Атос, прищурившись, замечает шрамы на руках наёмника с испанским акцентом: "Ваш граф де Гиш платит серебром или обещаниями?" Завязалась драка — опрокинутые бочки с сельдью, свист клинков. Портос, спотыкаясь о разбитые ящики, ворчит: "В Париже хоть лужи мёдом пахли, а тут — помои да сажа". Позже, в порту Барселоны, д’Артаньян подслушивает разговор двух капитанов в синих камзолах: "Если королева умрёт до зимы, золото пойдёт через Пиренеи". Арамис, притворяясь исповедником, проникает в тюрьму к лидеру заговорщиков — тот, умирая от лихорадки, шепчет название тайной гавани: "Сан-Себастьян… там корабли с пушками". Возвращаясь верхом через заснеженный перевал, Атос внезапно хватается за грудь — старый шрам от пули Ришельё ноет перед бурей. "Доживём до весны?" — усмехается он, поправляя пистоль в седле.