Крылья (1 сезон)

Надежда Петрухина, седовласая женщина в поношенной форме авиадиспетчера, каждое утро протирает тряпкой фотографию мужа-лётчика в рамке с отколотой краской. Её однокомнатная хрущёвка заставлена банками с солёными огурцами, а на антресолях пылятся коробки с медалями — «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина». Дочь Таня, пахнущая импортным парфюмом, тычет пальцем в трещину на потолке: *«Мама, тут же плесень! Продадим эту развалюху, купим студию у метро»*. Надежда молчит, включает патефон с пластинкой «Синего платочка» — подарок погибшего в 43-м эскадрильи. На работе в аэропорту Внуково она задерживает рейс Москва–Сочи из-за тумана, хотя начальник с сигаретным хрипом кричит: *«Петрухина, ты застряла в войне! Самолёты теперь по приборам летают, а не по твоим суевериям»*.

Сергей Михеев, пилот на пенсии с шрамом через бровь, приносит ей в диспетчерскую банку тушёнки «Армейская» — такой же ели в землянках под Ржевом. *«Надя, помнишь, как ты тогда по рации выводила наш «кукурузник» под зенитками?»* — смеётся он, разливая чай в жестяные кружки. Вечером Таня срывает со стены фронтовую карту с флажками: *«Хватит жить призраками!»* Надежда выхватывает карту, случайно рвет рукав дочериной блузки. Утром она смотрит, как самолёты взлетают в рыжей дымке, сжимает в кармане ключ от новой квартиры — и бросает его в урну у терминала. Возвращается домой, ставит суп на электроплитку, поправляет на стене перекошенный портрет Жукова.