Майя (2022)

Майя выгружает коробки из потрепанного пикапа перед домом с облупившейся голубой краской. Внутри пахнет плесенью и кофе, который варит Джейкоб — ее брат в засаленной фланелевой рубашке. «Босс сказал, если не вернусь на ферму к пятнице, уволят», — он ставит кружку на стол с пятном от воска. Майя наступает на скрипучую доску в гостиной, открывает ящик комода: там лежат ключи от зернохранилища и гильза от патрона. За окном глохнет мотор грузовика соседа, везущего тюки сена. «Папа звал меня перед…», — начинает она. «Звал? Ты сбежала в Чикаго, как только смогла», — Джейкоб хлопает дверцей печки, угли рассыпаются.

В подвале, между банками с солеными огурцами 1998 года, Майя находит папку с квитанциями за химзаправки для тракторов — суммы обведены красным. Лина, в фартуке с логотипом бара *«Golden Rail»*, приносит пиво: «Твой отец ругался с Кларками из-за границы участка. Спроси у Бекки, она тогда ветеринаром работала». На заправке шериф Том, жуя зубочистку, роняет фразу: «Не лезь, куда не просят». Ночью Майя копается в старом ноутбуке отца — папка *«Сделки»* заблокирована паролем. Джейкоб, пахнущий бензином, стоит в дверях: «Продадим землю, разделим деньги. Исчезнем». Она щелкает на фото в рамке — мать в футболке *«Midwest AgroFair-2002»* стоит у биодизельной установки, лицо закрыто рукой.