Безмолвная буря (2021)

Чэнь Ян, двадцатитрехлетний аптекарь из Шанхая, каждое утро раскладывал на прилавке пакетики с женьшенем и сушеными грибами линчжи. Запах корицы смешивался с пылью от старых счетов, которые он перебирал под скрип половиц. В четверг, когда туман окутал переулок Цзянъань, в дверь вошла Кармен Варгас — испанский эпидемиолог в мятом плаще. «Мой брат в Мадриде кашляет кровью три недели», — сказала она, протягивая пузырек с мутной жидкостью. Чэнь, щурясь на свет лампы, пробормотал: «Ваш брат... это не обычная болезнь». В кармане Кармен лежала потрепанная фотография брата-близнеца, Хавьера, сделанная у входа в их семейную клинику в Барселоне.

Они отправились в горный монастырь провинции Аньхой после того, как в документах Кармен нашла пометку о «тихом цветке» — растении, упомянутом в дневнике ее покойного деда. Автобус сломался в пяти километрах от деревни Лунцзин; шли пешком под мелким дождем, пока не наткнулись на монаха Ли Жуя, который чинил каменную ограду. «Вирус 1918 года вернулся, но замаскировался», — прошептал Ли, ведя их в подсобку с сырыми стенами, где хранились глиняные кувшины с образцами. Кармен, разложив на полу карты из дедова чемодана, внезапно ткнула пальцем в запись о лаборатории японских оккупантов под Шанхаем (1943 г.). «Твой дед не просто врач», — начал Чэнь, но она перебила: «Он пытался остановить их». Ночью, пока Ли Жуй читал молитвы, Кармен вырвала из книги страницу с координатами — чернила расплылись от капель чая улун.