Сломанная жизнь (2017)

Лейла Гарсия, в потёртой джинсовой куртке, каждое утро режет яйца на сковороде, пока её отец Карлос ковыряется в двигателе старого пикапа во дворе. «Опять эти каракули вместо уроков?» — бросает он, заметив блокнот с эскизами крыльев и черепов на кухонном столе. Лейла молчит, заворачивая бутерброд в фольгу — в школе за углом её ждёт смена в забегаловке «Джейкса», где дальнобойщики оставляют на салфетках номера телефонов и пятна от барбекю-соуса. Там, между лотками с холодным кофе, она сталкивается с Калебом: новичок в рваных кедах тычет вилкой в остывший бургер, пряча под капюшоном шрам от лезвия на скуле. «Можно тут?» — он указывает на стул рядом. Лейла замечает, как его пальцы дрожат, когда он тянется за кетчупом.

В гараже отца, под грудами покрышек, Лейла находит свёрток с порошком, перевязанный проволокой. «Ты слепая, Гарсия, — Калеб прижимает её к стене возле мусорных баков за школой, вонь гнилых апельсинов заполняет горло. — Заткнись и не лезь». Но вечером, протирая прилавок, она слышит, как двое из «Стальных крюков» спорят у стойки: «Морган облажался с грузом на складе у доков». Элайджа, её сосед с татуировкой акулы на предплечье, чинит её велосипед в гараже, пока она копается в ящике с отцовскими ключами. «Это не наша война», — бормочет он, но Лейла уже лезет через дыру в заборе порта, телефон дрожит в руке. Вспышка камеры — Калеб в пятне фонаря поворачивается, крик: «Кто там?!» — и рёв мотоциклов заглушает стук её кед по гравию.