Ничей ребенок (2021)

Мари Леруа, 23 года, копается в архиве парижской мэрии, перебирая папки с номерами 1998–1999 годов. Её пальцы дрожат, когда находит запись о ребёнке, оставленном у входа в метро *La Chapelle* — дата совпадает с её днём рождения. Дома, в мансарде на улице Маркадэ, она расставляет на столе фотографии приютов: *«Сент-Обен… почему этого адреса нет в списках?»* — бормочет, разливая чай в треснувшую кружку. По вечерам звонит сестре-социологу Адель, та советует искать через церковные записи: *«Там всё хранят, даже если сгорело».*

В переулке за булочной *Du Pain et des Rêves* Мари сталкивается с Люком Вальтером — парнем в засаленной куртке, который рылся в мусорных контейнерах. Он показывает ей клочок газеты 2003 года с заметкой о пожаре в приюте *«Новый рассвет»*: *«Моя мать там работала. Говорила, кто-то вынес ребёнка до взрыва».* Вместе они пробираются в заброшенную часовню на окраине Монмартра, где под алтарём находят коробку с письмами. Мари разворачивает конверт с детским браслетом внутри — на потёртой бирке её имя, написанное химическим карандашом. *«Это не конец»,* — Люк роняет монету в автомат с *Orangina*, пока она плачет в телефонную трубку: *«Адель, я нашла… она звала меня Элоизой»*.