Хван Джин-и (1 сезон)

Джин-и растила мать-кисэн в чайном доме у реки Ханган. Утро начиналось с запаха хурмы, которую соседки сушили на глиняных крышах. "Кости должны гнуться, как ивовые прутья", — шипела наставница Сохи, поправляя позу девочки во время танца с веером. В пятнадцать лет девушка выцарапала ножом для каллиграфии на сосновом столе: "Почему отцу нельзя знать о нас?" — но мать молча сожгла испорченную мебель в очаге.

На пиру у губернатора в уезде Чунчжу Но Мён, чиновник в парчовом данчхогори, уронил нефритовую заколку в фонтан с карпами. "Ваш танец — как письмо невидимому любовнику", — пробормотал он, протягивая Джин-и чашу с хризантемовым вином. Они встречались у мельницы, где ее шелковый поясок цеплялся за старые шестерни. "Сбежим в Нанкин через порт в Пусану", — предлагал он, но когда гонец привез указ о его помолвке, Джин-и разорвала письмо над глиняной жаровней. На рассвете она надела синий чогори — цвет отвергнутых невест — и станцевала на каменной платформе, пока служанки шептались о пятнах росы на ее рукавах.