Джой (2018)

Джой, 17 лет, таскает сумки с яблоками и сыром на рынке Нашмаркт в Вене, пока её отец Карл торгуется с пожилой женщиной из-за цены на тирольский шпик. Она краем глаза следит за расписанием электричек до Инсбрука — хочет успеть на концерт местной панк-группы после работы. Дома, в тесной квартире над пекарней, Джой чинит старый велосипед «Steyr», доставшийся от деда, и слушает подкасты про нейтринные обсерватории. «Ты бы хоть шторы повесила нормальные, а не эти чёрные тряпки», — ворчит Карл, разглядывая её рисунки галактик на обоях. Девушка молча переключает радио на волну с турецкими мелодиями — сосед снизу каждый вторник играет их на аккордеоне.

На заброшенной фабрике в районе Оттакринг Джой сталкивается с Люкой, студентом-беженцем из Сараево, который рисует на стенах портреты матери поверх трещин от бомбёжек. «Поможешь раздобыть акрил? — он протягивает ей ключ от склада с краской, пахнущий бензином. — Тут один тип из Братиславы торгует, но боится полиции». Они крадут велосипеды у туристов у дворца Шёнбрунн, прячут банки в сумках для альпийских палочек. Ночью, распыляя оранжевые спирали на бункере времен войны, Люка рассказывает, как его сестра шила фальшивые паспорта в подвале парикмахерской. «Завтра меня здесь не будет», — Джой оставляет записку на холодильнике между квитанциями за свет и открыткой от тёти из Зальцбурга, где та зовёт её работать в кафе с штруделем.