В котором мы служим (1942)

Капитан Джеймс Говард, с лицом, изрезанным морщинами от соленых ветров, проверял навигационные карты в тесной рубке. Внизу, в машинном отделении, инженер Артур Грин, в промасленной робе, ругался на заедающий клапан, пока матрос Томми Блейк, 19 лет из Бирмингема, таскал ящики с пайками. «Черт возьми, Том, неси аккуратней — последние яблоки раздолбал!» — кричал кок, вытирая руки о фартук. По вечерам, в кубрике, Артур показывал фотографии жены Мэйбл и дочурки Люси: «Вот они у вокзала стоят, дождь льет, а Люси в новой шляпке...» Томми молча крутил в руках медальон с портретом матери, пахнущий угольной пылью.

После ночного обстрела у берегов Норвегии, когда палубу залило ледяной водой, сигнальщик Эдди Картер заметил перископ. «Право 30, глубина зарядов — шесть!» — рявкнул Говард, сжимая поручни. Взрывная волна сбросила Томми с трапа, оставив синяк на плече. В лазарете, под вой сирен, санитарка Эллен перевязывала рану, шепча: «Тебе повезло — следующий раз не отделаешься царапиной». Артур, ремонтируя пробоину, нашел в кармане смятое письмо: *«Папа, Люси научилась завязывать шнурки...»* — чернила расплылись от морской воды. Ночью, в доках Плимута, Томми пил джин с матросами, слушая, как старик Барнс бормочет о Ютландском сражении: «Пушки гремели, а мы как крысы в трюме...»