Свет в пустом доме (2022)

В заброшенном доме на Вильгельмштрассе в Кройцберге 17-летняя Лена, в зеленой куртке с заплаткой на локте, поддевает гвоздем прогнившую доску пола. Томас, ее друг в выцветших кедах, светит фонариком: «Там что-то есть!» В руках у Лены – потрепанный дневник 1943 года. На первой странице – имя Эрика и карандашный набросок окна с решеткой. «Она пряталась здесь от бомбежек, – бормочет Лена, перелистывая страницы. – Смотри, тут про угольные рисунки на стенах…» Томас щупает штукатурку: «Их закрасили. Но, может, под слоями…» На следующий день они возвращаются с растворителем и скребком, оставляя царапины на стене, пока не проступают контуры лица – той же девушки из дневника.

В пекарне на углу, где Лена покупает булочки с маком, пожилая продавщица, разглядывая открытую страницу дневника, вдруг кашляет: «Эрика? Она… приходила сюда за хлебом. Говорила, что рисует птиц на чердаке». Томас перебивает: «Какой чердак? Дом же разрушен!» Вечером, в квартире Лены, они счищают обои в ее комнате – под розовыми цветами обнаруживаются полустертые следы угля: летящий журавль, дата «1944». Мать, заглянув в дверь, ворчит: «Опять грязь!» Ночью они пробираются в подвал соседнего дома, где Томас натыкается на ржавую коробку под трубой. Внутри – письмо Эрики брату: «…если вернешься, ищи картины за кирпичом с трещиной». Лена прикладывает ладонь к стене: «Ты чувствуешь? Здесь сквозняк».