Встретить любовь в Боготе (2022)

Марко, фотограф из Чикаго, приезжает в Ла-Канделарию с потёртым чемоданом и сломанным зонтом. Его заказчик — местный журнал о street art — требует снимков граффити на кирпичных стенах XIX века. В кафе «Эль-Дорадо», где официанты носят подносы с агвапанелой, он сталкивается с Лусианой: она спорит с бариста из-за пережаренных биньос, тыча пальцем в чек. «Ты либо возвращаешь деньги, либо я нарисую твоё лицо на канализационном люке», — бормочет она, замечая Марко. Оказывается, именно её работы — те самые взрывные фрески с ягуарами и андскими кондорами — он ищет. Она ведёт его к заброшенной церкви за рынком Корвира, где под потолком висит её незаконченный мурал: женщины в плодоносных долинах, обмотанные колючей проволокой. «Это про аборты», — поясняет Лусиана, протягивая ему банку краски. Марко, вместо камеры, начинает закрашивать трещины в стене, пока она смеётся над его акцентом в слове «загрязнение».

Через неделю Лусиана тащит его в дом своей бабушки в Усакене — туда, где по утрам пахнет чича и жареными муравьями. Бабушка, не выпуская сигару изо рта, заставляет Марко чистить кукурузу для ахиако, ворча: «Гринго всегда рвутся к красотам, но никто не хочет видеть грязь под ногтями». Ночью, когда холодный ветер с гор гуляет по крыше, Лусиана показывает ему коробку с письмами покойного деда — учителя, исчезнувшего в 80-х. «Он писал, что революция начинается с того, чтобы перестать бояться соседей», — шепчет она, а Марко молча снимает дрожащими руками её профиль на фоне керосиновой лампы. На обратном пути в Боготу, в переполненном автобусе, он признаётся, что контракт заканчивается через три дня. «Значит, сегодня ты купишь мне обед в районе Зона Роса, — перебивает Лусиана, вытирая салфеткой пятно со своей джинсовой куртки, — а завтра я научу тебя ругаться, как таксист из Боса».