Приукрашенная ложь (2020)

Лайла, 22 года, в синей куртке с потрепанными рукавами, рисует граффити за углом старой прачечной в Бруклине. Каждое утро она покупает кофе в автомате на углу 5-й улицы — черный, два сахара, — пока не сталкивается с Джейкобом, 25-летним барменом из «Грин Игла», который тащит ящик с пустыми бутылками. «Эй, птицы на стене — твои?» — спрашивает он, вытирая ладонь о фартук. Она кивает, не отрываясь от скетчбука, где поверх набросков лиц написано: *«Сара, 17:30, задний дворик»*. Джейкоб, пряча шрам на запястье под браслетом из кожи, начинает приходить к ее муралам с круассанами «в долг», пока однажды не признается: «Я видел твой портрет в газете. Ты Эмили Рено». Лайла роняет банку краски — алиас, который она использовала три года, теперь пятнает бетон.

Они договариваются встретиться в хостеле «Луна», где Джейкоб снимает комнату с треснувшим окном. Там он показывает ей коробку писем от сестры-наркоманы, которую ищет с 2018-го: «Она звонила отсюда в апреле». Лайла, листая конверты с водяными пятнами, находит фото женщины на фоне той же прачечной. «Это Сара», — выдыхает она, показывая записи в скетчбуке. Джейкоб ломает рамку фото, обнаруживая адрес в Рино, штат Невада. В автобусе, ночью, он пытается починить ее сломанный карандаш перочинным ножом: «Ты же не вернешься, если они узнают про подделки?» Лайла молчит, глядя, как он прячет пустую упаковку ксанакса под сиденье. Через три дня она стоит перед галереей отца, где ее работы висят под табличкой «Неизвестный автор», а Джейкоб оставляет гитару у входа, садясь на рейс до Рино без билета обратно.