Рождественская песнь (2020)

Эбенезер Скрудж, владелец конторы с запотевшими окнами на улочке, заваленной снегом, считал каждый пенни. Его клерк Боб Крэтчит, в поношенном пиджаке, дрожал у угольной жаровни, пока Скрудж выводил гусиным пером цифры в гроссбухе. "Хватит ёрзать, Крэтчит! — рявкнул он, услышав, как тот чихнул. — Лучше проверь счета аптекаря: в прошлом месяце он на шиллинг завысил!" Племянник Фред, ворвавшийся с мороза в контору, попытался вручить дяде коробку марципанов: "Миссис Дженкс испекла специально…" — "Выбрось эту сладость вонючую, — перебил Скрудж, не поднимая глаз. — Или сам съешь, раз бездельничаешь."

Ночью Скрудж, завернувшись в одеяло с дыркой на локте, услышал лязг цепей — призрак Марли, его покойного компаньона, тащил за собой гири в форме монет. Духи втащили старика в мастерскую, где юный Эбенезер, в заплатанных чулках, глотал слезы над книгой, пока другие дети катались на санках. Потом — лачуга Крэтчитов: Боб, подклеивая очки ниткой, рассказывал детям про попугая из картофеля, а крошка Тим кашлял в платок. Утром Скрудж, в ночном колпаке, влетел к мяснику, швырнув гинеи: "Индейку — самую жирную! И пусть мальчишка отнесёт её на Адамс-стрит, 7!" В конторе он схватил потёртый стул Боба: "Чёрт побери, Крэтчит, кто же так дрова экономит? Неси ещё угля — или уволю!" — и сунул ему полкроны, пока тот не упал.