Теорема Пифагора (1 сезон)

Кирилл, 16 лет, в джинсах с выцветшими коленями, каждый вечер чертил треугольники на оборотной стороне обоев. Отец, слесарь с завода «Уралмаш», бросал в его сторону: «Голову морочишь, лучше бы подшипники смазал». Комната пахла чаем из термоса и машинным маслом — старый холодильник в углу гудел, как большая оса. За неделю до областной олимпиады парень нашёл в дедовом сундуке потёртую тетрадь с пометкой «Расчёты для крыши, 1972». Между схемами стропил мелькали карандашные формулы: a² + b² = c², обведённые дрожащим кругом.

Наталья Сергеевна, учительница с трещиной в очках, задержала его после урока у карты звёздного неба. «Пифагор собирал доказательства как дрова для костра, — сказала она, поправляя шаль с катышками. — Хочешь, покажу, как он ошибался?» В библиотеке имени Горького, где пахло грибами от сырости, они разложили на полу ватман с сеткой из квадратов. Кирилл тыкал пальцем в пересечение линий: «Вот же, смотрите — если пересчитать ячейки, площадь меняется». Через три дня он вышел к доске в актовом зале, держа в руке дедову рулетку. «Гипотенуза — это не сторона, это расстояние», — голос срывался, пока он растягивал стальную ленту между гвоздями на школьной сцене. В последнем ряду отец щурился, будто пытался прочитать мелкий шрифт на чертеже.