До заката (2022)

Йорис копался в сарае за домом, разбирая коробки с ржавыми инструментами и потрепанными книгами. Под слоем пыли нашел потрескавшийся блокнот отца с пометкой *"Роттердам, 1998"*. На страницах мелькали адреса: *Kraankade, 12*, обведенные красным, и список имен — *Ван дер Линд, Элберт, Симонс*. Он позвонил Лотте, младшей сестре, пока перебирал ворох старых чеков из конверта. «Тут что-то про склад и цифры, будто счеты. Отец никогда не говорил?» — спросил он, сжимая трубку плечом. Лотте, закуривая на балконе своей амстердамской квартиры, фыркнула: «Ты снова ищешь драму там, где её нет». Но к вечеру они уже ехали по мокрому шоссе, сверяясь с навигатором. Возле указателя *"Порт Роттердама"* Йорис свернул на заброшенную парковку, где Мартин, лысеющий журналист в мятом тренче, ждал их с папкой. «Ваш отец фигурировал в старом деле о пропавших контейнерах», — бросил он, поправляя очки. За его спиной грохотали краны, пахло мазутом и рыбой.

Элси, их мать, неделю металась по кухне, перекладывая стопки газет с рецептами. Когда Лотте спросила о Ван дер Линде, она разбила чашку с цикорием. «Оставь это, — прошептала она, вытирая пол тряпкой. — Твой отец… он ошибался». На следующий день Йорис нашел в гараже ключ от почтового ящика на вокзале Утрехта. Внутри лежала фотография: отец в пиджаке с барсеткой стоит рядом с незнакомцем в кожаной куртке. Фон — тот самый склад с граффити *"Terra"* на воротах. Мартин, листая архив в библиотеке, наткнулся на статью о пожаре 1999 года: «Жертвы не найдены, подозреваемые — двое». Лотте, проверяя отцовский старый телефон, обнаружила смс с несохраненного номера: *"Они знают про Амстел"*. Когда они вернулись на склад, дверь была взломана, внутри — следы свежей копоти, а на полу валялась пуговица от отцовской рубашки, которую Элси пришивала за день до его смерти.