Яйцеклетка (2018)

Лора, 34 года, микробиолог из лаборатории на окраине Сан-Франциско, трижды провалила ЭКО. В четвертый раз она вскрыла холодильник с образцами поздно ночью, достала замороженные ооциты и шприц с модифицированным вирусом. «Ты занесешь грибок в культуру», — прошипел Грег, застав ее за столом с пробирками. Он держал в руках термос с кофе, пахнувший дешевым ромом. Лора не оторвалась от микроскопа: «Твои протоколы не дали мне даже выкидыша». Утром в инкубаторе замигал датчик — клетки делились без сперматозоидов, образуя зиготу с тремя ядрами вместо двух.

Через неделю живот Лоры раздулся, как на шестом месяце. Синие прожилки на бедрах она маскировала лосьоном с витамином С, а рвоту объясняла сотрудникам пищевым отравлением от вчерашних суши. «У тебя лицо, как у моей покойной сестры перед инфарктом», — сказала Марта, соседка снизу, вручая ей пирог с ревенем. В пятницу доктор Эллис обнаружил пропажу реактивов и вызвал аудит. Пока он листал журнал учета, Лора в туалете услышала стук через стенку живота — ритмичный, как морзянка. На УЗИ в подпольной клинике медсестра ахнула: «Он… она… оно смотрит на датчик».