Сентиментальщина (1919)

Эзра Грин, банкир с воротничком, накрахмаленным до хруста, каждое утро считал ступеньки в свой особняк на Пайн-стрит — ровно сорок семь. Лоретта, его жена, в чепце с кружевами, разбила третью чашку за неделю, пока переставляла фарфоровых слоников на камине. «Ты купил мне тишину, но не счастье», — бросила она, когда Эзра отказался пустить в дом её сестру-суфражистку. В пятницу, пряча от мужа флакон с лавандовыми духами, Лоретта наняла Карла — водителя с шрамом на скуле — отвезти её в типографию за газетами для благотворительного базара. В салоне «Паккарда» пахло кожей и табаком: Карл, вытирая рукавом пот со лба, сказал: «Сто долларов — и я ваш», — но она сделала вид, что не расслышала.

К четвертой серии Карл уже воровал конверты из сейфа Эзры, спрятав ключ под половиком у парадной. Лоретта, тем временем, раздавала суп в трущобах за вокзалом, где мальчишка-разносчик звал её «сестричкой в жемчугах». В подпольном баре «У Мэйбл», за занавеской из битых бутылок, Карл торговал акциями несуществующего сталелитейного завода, а Эзра, нюхая ментоловые капли, требовал у шерифа «очистить город от спекулянтов». Когда Лоретта нашла в кармане Карла свой платок с вышитыми инициалами, тот засмеялся: «Ваш муж скоро будет мыть полы в своем же банке». Финал: Эзра в рваном пальто стоит под вывеской «Ночлежка», Лоретта уезжает на поезде с чемоданом фальшивых облигаций, а Карл пьёт виски из фляги мертвого бутлегера — в том самом «Паккарде», который теперь его.