Жюльет и Жюльет (1974)

Жюльетта Леруа, в потёртых кедах и синем фартуке, каждое утро толкалась в очереди у фабричных ворот. Её комната в пятиэтажке пахла жареным луком, а соседка снизу стучала шваброй, если Жюльетта включала радио после десяти. Однажды в булочной на углу она уронила паспорт, который подняла девушка в шёлковом шарфе: «Жюльетт Делакур? У меня тоже так зовут тётку». Через два дня Леруа нашла в сумке чужую студенческую карточку — фото почти как её зеркальное отражение, только в жемчужных серёжках.

Делакур, застряв в лифте своего дома с видом на Люксембургский сад, пыталась объяснить дворнику, почему требует вызвать не отца, а слесаря: «Месье, я не сумасшедшая, просто эти кнопки…» Тем временем Леруа в пиджаке с чужого плеча пробиралась в аудиторию Сорбонны, где профессор тыкал пальцем в её конспект: «Вы цитируете Маркса вместо Аристотеля — это новый анекдот?» На фабрике Жюльетт в лайковых перчатках роняла болты в масло, а бригадир кричал: «Тык-тык, принцесса, тут не балет!» Вечером обе садились писать письма в муниципальную контору, но рвали их, услышав через стену смех подруг или звон хрусталя в столовой.