Серые волки (1939)

В доках Ливерпуля грузчик Томми Барроу находит в ящике с углём свёрток с немецкими схемами. Он тащит бумаги в трактир «Старая якорь», где барменша Этель, вдова с сигаретным ожогом на запястье, шипит: *"Ты либо крестик сними, либо трусы надень – беги в комиссариат, пока тебя в переулке не пришибли"*. Вместо этого Томми стучится в квартиру журналистки Ирис Маккой – она печатает сводки о бомбёжках на машинке «Underwood», заваленной банками с тушёнкой. *"Вот чертовы нацисты, даже почерк как у аптекаря – всё аккуратненько, с рамками"*, – бормочет она, разглядывая чертежи аэродромных ангаров.

Через три дня в Бирмингеме механик Арчи, брат Ирис, чинит мотоцикл с пробитым бензобаком – под кожухом находит жучок с проводами в красной изоленте. *"Крысы уже в стенах, сестрёнка"*, – хрипит он, заливая виски в утренний чай. Ночью Этель, снимая сережки в подсобке бара, слышит, как два акцента из Кента обсуждают «дойных коров» – так в списках поставок обозначают цистерны с горючим для королевских ВВС. Утром Томми, пахнущий соляркой и луком, ловит Ирис за дверью склада: *"Твой Арчи вчера шёл за хлебом. До булочной – полмили. Вернулся без шнурков на ботинках"*. За её спиной на стене мелом нарисован волк – хвост стёрт дождём.