Жизнь и музыка Джузеппе Верди (1953)

Джузеппе, сын трактирщика Карло из Ронколе, в восемь лет чинит поломанный спинет в церкви. "Слушай, парень, — бормочет органист Пьетро Байстрокки, — если не перестанешь трогать инструменты, тебя выгонят". В Буссето купец Антонио Барецци замечает, как юноша переписывает ноты при свече: "Завтра будешь помогать в конторе, но после обеда — занимайся своими аккордами". Милан, 1832: Верди, в поношенном сюртуке, стоит у ворот консерватории. "Мест нет, — пожимает плечами привратник, — и фамилия ваша смешная: *Верди*… будто вы родились писать марши". Лавинья, композитор с кислым лицом, бросает в него партитурой: "Ваши ферматы — как коровьи пятна!".

Маргерита, жена Джузеппе, кашляет в платок, пока он правит партитуру *Оберто*. "Дети умерли, — шепчет она, — а ты всё стучишь по клавишам…" Театр Ла Скала: импресарио Мерелли тычет пальцем в договор. "После провала *Дня царствования* вы мне больше не нужны!". Верди рвёт бумаги, но останавливается на стихах "Набукко". "Синьор, — перебивает хористка Джузеппина, — если этот хор споют рабы, зрители взбунтуются". В деревне Сант’Агата он строит дом с колоннами. "Опять эти крестьяне просят денег? — ворчит Джузеппина, разливая кофе. — Лучше б новую оперу дописал".