Налегке (2019)

Рави, 23 года, торчит на пыльном рынке Чандни-Човк в Дели, копается в ящиках с бракованными радиодеталями. Он ищет транзистор для старого магнитофона, который хочет починить к субботе — в кафе *Blue Lotus* обещал принести пленки с записями уличных музыкантов 80-х. Натыкается на Миру, девчонку в выцветшем сари, которая снимает на пленочный «Зенит» разбитую люстру над лотком специй. «Эй, ты блокируешь свет, — бросает она, не отрываясь от видоискателя. — Или помоги передвинуть этот ящик с манго, или проваливай». Рави, шаря рукой в кармане куртки с оторванной молнией, достает пачку *Bidis*: «Договорились. Но потом покажешь, как эта штуковина работает — у отца такая же валялась на чердаке».

Амит, старший брат Рави, тушит окурок в жестяной банке из-под *Thums Up* на подоконнике их однокомнатной квартиры в районе Майур-Вихара. Он только вернулся с ночной смены из колл-центра: «Опять твой хлам по всей кухне? Через неделю аренду платить, а ты как последний нищий по помойкам шляешься». Рави, разбирая катушки с магнитофонной лентой на облезлом диване, дергает ногой: «Вчера Мукеш-дабавал дал за ремонт его кассетника 500 рупий. Хочешь кофе? Осталась полложки «Нестле»». Амит молчит, включает телик с треснутым экраном — там болтают о новых вакансиях в Гургаоне. Через час Рави вываливает на стол кучу монет из жестяной коробки с рисунком Ганеши: «Этого хватит, только если продам пластинки». Мира, появившаяся в дверях с фотоаппаратом через плечо, щелкает кадр: «Идиот. Завтра отведу тебя к дяде Санджею — он в галерее возле Хануман-Мандира платит за ретро-хлам как за золото».