Сахарш Кумар Шукла

Рави, 23 года, торчит на пыльном рынке Чандни-Човк в Дели, копается в ящиках с бракованными радиодеталями. Он ищет транзистор для старого магнитофона, который хочет починить к субботе — в кафе *Blue Lotus* обещал принести пленки с записями уличных музыкантов 80-х. Натыкается на Миру, девчонку в выцветшем сари, которая снимает на пленочный «Зенит» разбитую люстру над лотком специй. «Эй, ты
Пратима Шарма, 23 года, живет с отцом-водителем рикши в тесной квартире на окраине Мумбаи. Каждое утро она тренируется в заброшенном гараже за рынком: прыгает через горящие покрышки, отрабатывает падения на самодельные маты из старых мешков. Отец, Раджеш, не одобряет ее выбор: «Ты сломаешь шею, как твой дядя. Кто тогда выплатит долги?» Пратима игнорирует, подрабатывает дублершей в местных
В трущобах Мумбаи 18-летний Раджеш Шарма торгует самодельными брелоками из старых проводов возле станции «Чёрный рынок». Его соседка Мэри, сирота с татуировкой лотоса на запястье, ворует у туристов кошельки, пряча их в разорванную сумку «Adidas». «Сколько можно есть рис с солью?» — бросает Раджеш в стену, разбивая тарелку, пока его мать, Шанти, стирает в тазу форму официанта — единную ценную вещь
Джулия поправляет бахрому на шелковом сари за кулисами театра под открытым небом, пока Руссетт в костюме-тройке давит окурок о деревянный поддон. «Если сбежишь в джунгли с этим солдатиком, я сожгу плёнки со всеми твоими сценами», — хрипит он, размахивая контрактом с чернильными пятнами. Она молчит, завязывая растрепавшиеся шнурки на ботфортах — подарок Наваба, который сегодня утром оставил у её
Вихи, 19 лет, в бледно-розовом сари с потёртым подолом, прячет сигарету за спиной, когда отец заходит в комнату. Через два дня её запихивают в ржавый грузовик с табличкой «DL-04-C-5793» — похититель, Махабхир, 32, в засаленной куртке, сплёвывает на асфальт, крича водителю: «Гони до Райпура, там разберёмся». Вместо выкупа маршрут ломается: треснувшая фара грузовика мелькает на дорогах Пенджаба,