Дети Айседоры (2019)

Люк Моро, 27 лет, рылся в старом сундуке на чердаке парижской квартиры своей покойной бабушки. Среди пожелтевших писем и потрепанных книг нашел ожерелье с гравировкой *"A. 1923"*. В тот же вечер его корейская соседка Минджи Ким, студентка-реставратор, зашла за солью и замерла у порога: *"Это… из коллекции Айседоры Дункан? Ты видел символ в виде спирали на застежке?"*. Они сравнили находку с фотографиями из архива Музея Орсе — совпадение по деталям костюмов 1920-х. На следующее утро Минджи увезла ожерелье в лабораторию Института восточных культур, но забыла выключить плиту — Люк потушил подгоревшую фасоль, ругаясь на ломаном английском.

Через неделю пара сидела в душном офисе таможни Инчхона: чиновница тыкала пальцем в сертификат подлинности, требуя печать из сеульского филиала ассоциации танца. *"Без этого даже ржавую ложу не ввезете"*, — бормотала она, жуя жвачку со вкусом манго. Пока Люк спорил, Минджи заметила в окно мужчину в сером костюме — тот же тип, что фотографировал их у фонтан в Люксембургском саду. Они сбежали через служебный выход, спрятав артефакт в коробке от курицы *Kyochon*. В автобусе №271 Минджи разбирала записи бабушкиного дневника: *"18 октября… мастер-класс в Пхеньяне отменен из-за подозрений в шпионаже"*. Люк щупал синяк на ребре — следствие ночной стычки возле бара *Le Fantôme*, где незнакомец требовал "вернуть то, что украли у госпожи Ли".