Смерть нам к лицу (2019)

В Питере, на Лиговском проспекте, в подвале с отслоившейся краской, Кирилл в чёрном халате поправляет галстук на покойнике. Лера, с татуировкой змеи на запястье, щёлкает калькулятором: «За гроб из дуба доплатят 12 тысяч. Семья приедет через час». В подсобке пахнет формалином и старыми газетами, чайник с ржавым носиком шипит на плитке. Кирилл бросает: «Окно закрой, а то опять бабка с третьего этажа орёт, что воняет». Лера хрипло смеётся: «Сама бы тут полежала пару дней — привыкла бы». Заказы берут по знакомству — то ветеран-сосед с инфарктом, то девчонка из tattoo-салона, которую нашли в Неве.

В четверг привезли тело депутата Семёнова. Лера заметила синяк за левым ухом: «Смотри, как будто иглой шили». Кирилл потрогал холодную кожу: «Не наше дело. Закрывай и пиши — естественная». Через день Лерин брат Игорь, в потрёпанной ветровке, принёс фото со свалки за Шушарами — там нашли пустую ампулу с этикеткой на немецком. В кафе на Невском, за эспрессо, информатор шепчет ему: «Семёнов сливал схемы с таможни». Ночью в трубке — только гудки и тяжёлое дыхание. Кирилл, разбирая старые бланки, находит конверт с адресом крематория на Выборгской и пятнами, похожими на кровь.