Борис Гуц

В Питере, на Лиговском проспекте, в подвале с отслоившейся краской, Кирилл в чёрном халате поправляет галстук на покойнике. Лера, с татуировкой змеи на запястье, щёлкает калькулятором: «За гроб из дуба доплатят 12 тысяч. Семья приедет через час». В подсобке пахнет формалином и старыми газетами, чайник с ржавым носиком шипит на плитке. Кирилл бросает: «Окно закрой, а то опять бабка с третьего этажа орёт, что воняет». Лера хрипло смеётся: «Сама бы тут полежала пару дней — привыкла бы». Заказы
Антон, худой, в очках с толстой оправой, таскает футляр с фаготом по мокрому асфальту возле Садового кольца. В коммуналке на Арбате, где он делит кухню с пенсионеркой Клавдией Петровной, постоянно пахнет жареной капустой. «Опять репетиции до ночи? — шипит соседка, замечая грязь на пороге. — Убери ботинки, артист». В консерваторском оркестре он получает 12 тысяч за концерт Моцарта — дирижер Семен Ильич, красный от напряжения, орет: «Фагот, ты опять отстаешь, как трамвай в пробке!» После
Лиза, 19 лет, моет полы в кафе «Волна» на окраине приморского поселка. Каждое утро она видит, как Максим, парень в потрепанной кожанке, разгружает ящики с арбузами у соседнего ларька. «Опять сигареты в долг?» — хрипит он, закуривая у мусорного бака. Лиза молча протягивает пачку «Беломора», зажатую в фартуке. Ей нужны деньги на билет до Питера, но после смерти бабушки остался только кредит за разваливающийся дом с протекающей крышей. Однажды Макс притаскивает в кафе окровавленного пса,