Бойцовая воля (2018)

В промёрзшем спальном районе Нижневартовска семнадцатилетний Кирилл «Кик» Сомов топчет снег у дверей полузаброшенного спортклуба «Вулкан». Внутри — ржавые гантели, треснутое зеркало и тренер Генадий Петрович, бывший боксёр, жующий бутерброд с колбасой «Докторская». «Опять проспал, кретин?» — хрипит он, вытирая ладонью крошки с бороды. Кирилл молча надевает потёртые перчатки с оторванным мизинцем, повторяя комбинации на мешке, засыпанном опилками. После тренировки — маршрутка до завода, где мать, Людмила Степановна, в замасленном халате упрашивает начальника цеха не урезать премию. Вечером Кирилл с соседом Витькой-«Свистом» чинят мопед в гараже, пахнущем бензином и талым снегом. Витька суёт ему самокрутку: «Слышь, на «Армагеддоне» в Екатеринбурге приз — сотка. Подъехали, да?».

В автозаке, переделанном под бойцовский клуб, Кирилл ломает нос кареглазому парню в майке «Адидас» — тот падает на пол, заляпанный кровью и энергетиком «Ягуар». Судья-татуировщик Семён кричит: «Чё встал, добивай!», но Кирилл отходит к решётке, вспоминая слова Генадия: «Драться — не морду бить, а голову включать». Позже, в общаге педуниверситета, сестра Катя, студентка-химик, зашивает ему рану на брови ниткой из своего халата: «Мать опять заплачет, если в морг привезут». На следующий день приходит письмо — отцовские часы-«Командирские», заложенные в ломбарде за долги, выкупили неизвестные. Кирилл сжимает цинковую кружку с облезлой эмалью: «Это они, с «Армагеддона». Витька хохочет: «Теперь до конца драться будешь, как папаня твой в Чечне».