Микель (2018)

Микель, 17 лет, чинит сети в сарае за домом в норвежском поселке Хусей. В углу, под ржавой бочкой из-под кильки, он находит сверток с картой, помеченной крестами возле Лофотенских островов. «Это почерк отца», — бормочет он, разворачивая промасленную бумагу. Мать, застав его за изучением карты, хватает его за локоть: «Выбрось. Там, где кончаются волны, начинается не правда, а беда». На следующий день Лив, его соседка, тайком чинит мотор старой лодки отца Микеля. «Если не веришь карте, зачем лезешь в сарай?» — смеется она, когда он пытается объяснить. Эйнар, их друг, приносит им бутерброды с копченой треской: «Вы оба скоро станете призраками, как ваш папаша».

В Таллине, в подвале библиотеки на улице Пикк, Кайя, архивариус с татуировкой в виде руны Отила на запястье, проводит пальцем по исландскому тексту: «Здесь говорится о _холодных вратах_ под Снайфедльсйёкюдлем. Но ваш отец искал не вулкан — он искал тех, кто спрятался за ним». Микель переводит взгляд на фото в дневнике: отец стоит у черного песка исландского пляжа, за спиной — силуэты трех мужчин в темных плащах. В Рейкьявике священник Торстейн, разливая кофе в термос, хрипит: «Они ушли под землю, потому что боялись света. Но портал открывается только для слепых». Когда Лив наступает на скользкий мох в пещере, её фонарь выхватывает гравировку на стене — те же руны, что и в книге Кайи. Где-то в темноте скрипят шаги. «Они здесь», — шепчет Микель, сжимая в руке отцовский компас со сломанной стрелкой.