Подлинная история Русской революции (1 сезон)

В феврале 1917-го в Петрограде на морозных улицах скопились очереди за хлебом. Рабочие Путиловского завода, в засаленных фуфайках, бросили станки и вышли к Нарвской заставе с лозунгами: «Долой войну!» По Невскому шли толпы с иконами и портретами царя, пока казаки не стали пропускать коней сквозь демонстрантов. Николай II, в ставке Могилёва, листал телеграммы с пометкой «Срочно», пока генералы Алексеев и Рузский не загнали его в угол: «Армия вас не удержит, ваше величество. Отрекайтесь». В вагоне под Псковом, обжимая пальцами карандаш, он написал: «…всенародно слагаю с себя верховную власть». В городе солдаты Волынского полка, перебив офицеров, жгли полицейские участки — пахло гарью и талым снегом.

К осени Ленин, прячась в шалаше у озера Разлив, строчил письма Свердлову: «Промедление смерти подобно». В Смольном, где пахло щами из солдатских котелков, Троцкий в пенсне орал с трибуны: «Временное правительство — труп!» Красногвардейцы в кепках и рваных шинелях таскали из порта ящики с «Смитом-Вессонами». В ночь на 25 октября матрос Железняк с «Авроры» закурил у Горного института — ждал выстрела холостым. Когда Зимний брали, министры в Белой столовой доедали суп-пюре из рябчиков. Керенский, переодетый сестрой милосердия, удирал на «Руссо-Балте» мимо броневиков на Дворцовой. Утром Ленин, не снимая кепки, тыкал пальцем в карту: «Завтра декрет о земле. Крестьянам всё — фабрики рабочим». На улицах валялись пустые бутылки из-под мадеры — брали винные склады.