Марево (1 сезон)

Представь: юный Гоголь, ещё совсем Никоша, приезжает на лето в родовое гнездо — Васильевку. Встречают его, конечно, обожаемая маменька с сестрой — ну куда ж без них! Только и знают, что пирогами да вареньем потчевать, сюсюкать да гладить по головке. «Кушай, родненький, ты у нас такой бледненький!» — ох уж эта материнская забота, от которой порой хочется сбежать в поле, подальше от кружевных занавесок и духоты гостиной.

А на прогулках-то что творится! То соседи-старички, Афанасий Иванович с Пульхерией Ивановной, — будто из сказки вышли. Он ей веточку под ноги подстилает, а она ему платочек на шею поправляет. Мило, конечно, но до тошноты сладко — прямо как варенье, которое трижды в день на стол ставят. А вот и парочка других — Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Эти, вроде, не разлей вода, но чувствуешь — что-то между ними назревает. То ли из-за гусака поссорятся, то ли из-за сапог… Ну, знаем мы эти помещичьи страсти!

И всё бы ничего, да Никоше тесно в этом кукольном мирке. В голове бродят какие-то тени — не то люди, не то призраки. То ли от жары, то ли от скуки. А потом — бац! — температура, бред. И в горячечном тумане начинается самое интересное: в дверь скрипом вползает Городничий, за ним плетётся Акакий Акакиевич, а на печке уже сидят те самые Иваны, готовые поругаться на потеху всему уезду. Даже Пульхерия Ивановна тут как тут — только вместо платочка в руках мерцает свеча, будто из другого измерения.

И понимаешь — это же и есть та самая жизнь, которую он позже опишет. Такая сочная, пестрая, но в то же время абсурдная, как сон наяву. То ли марево над степью колышется, то ли в голове у гения рождаются миры, где реальность и бред становятся одним целым… А может, всё дело в малиновом варенье — слишком уж сладким было то лето.