Девушка с Петровки (1974)

Вот, знаете, есть такая история – про американца Джо, журналиста, который влюбился в нашу русскую девчонку с именем, которое сразу и не выговоришь: Октябрина. Ну, серьёзно, родители дали! То ли от октябрят, то ли от революции – в общем, патриотизм так и прёт. А познакомились они через Костю, их общего приятеля. Этот Костя – тот ещё тип, вечно тащил Джо по каким-то подпольным тусовкам Москвы. То ли квартирники, то ли полузапретные выставки – в общем, всё, что в те годы пахло «нельзя» и потому безумно манило. Сама Октябрина – девушка, казалось бы, безобидная: блошиные рынки обшаривала, в балетной студии пахала до седьмого пота, а вечерами зависала с какой-то творческой шушерой – поэтами, музыкантами, бунтарями. Ну, вы понимаете – вино, споры о вечном, гитара под окном… Романтика! Но вот беда – в совке даже это считалось тунеядством. Представляете? Сидит человек, стихи пишет или на барабанах лупит – а ему уже тычут: «Паразит! Где трудовая книжка?» И всё такое. Ну а если ещё и иностранец рядом крутится – тут уж, ясное дело, «органы» навострят уши. КГБшники, как шакалы, начали рыскать вокруг парочки – мол, что за связи, о чём шепчутся, не шпион ли Джо под личиной журналиста? А самое смешное – они же просто любили! Ну, вроде как… Она – ветреная, с мечтами о чём-то большем, чем серые улицы Петровки. Он – американец, который влюбился в эту самую серость, в её странную, взрывную жизнь. И всё это под аккомпанемент вечного «нельзя», «опасно», «прекратите». Но разве молодых остановишь? Вот и болтались они между прокуренными кухнями, милицейскими предупреждениями и надеждой, что завтра будет не так, как вчера. А впрочем, может, я и романтизирую – время-то было жёсткое. Но история красивая, правда? Как в кино…