Исход (1960)

Знакомый недавно втюхал мне фильм — типа, смотри, мол, про нашу историю. Ну, думал, очередная пафосная хроника с флагами и речами. Ан нет! Там такое... Будто камера вцепилась в землю, в кровь, в этих людей, которые из пепла Холокоста лепили страну почти голыми руками. Вот честно — когда показывали, как они ночами тайком возводили поселения, а утром уже отстреливались от соседей, у меня аж мураши по спине. Война за независимость, которую мир упрямо зовёт Палестинской войной — звучит-то как нейтрально, да? А в кадре — глина, пропахшая порохом, девчонки с винтовками вместо детей на руках, и эта вечная мысль: "А что, если не получится?" Меня зацепило, как режиссёр не стал делать из них супергероев. Видно, как дрожат руки у командира, когда подписывает приказ, как матерятся солдаты в окопах из-за комаров. И эта сцена с беженцами — наши, чужие, все в грязи, в одном потоке... Не знаю, правда, насколько всё было именно так, но после финальных титров сидел, тупо уставившись в стену. Как-то слишком знакомо, понимаешь? Будто не 1948-й, а прямо сейчас где-то так же воюют за клочок земли, который назовут домом.