Гордость и страсть (1957)

О, этот фильм! Знаешь, когда смотришь его, кажется, будто тебя переносит в те времена, где всё — от пейзажей до страстей — огромное, яркое, почти оглушительное. Представь: камера скользит по полям, будто сама дышит этим воздухом, а герои… Ну, они такие — кипят, ссорятся, влюбляются так, что аж искры летят. Мне иногда казалось, будто я подсматриваю за чем-то слишком личным — настолько всё эмоционально заряжено.

А этот гигантский… ну, тот объект, который они тащат через всю страну! Боже, как же это снято — ты буквально чувствуешь, как напрягаются мышцы, слышишь скрип дерева, и где-то в груди застревает этот комок тревоги: «Ну давайте же, выжмите из себя последние силы!» И ведь выжимают, конечно.

Но честно? Порой хочется ткнуть кого-нибудь из героев в бок и сказать: «Да одумайся ты!» — столько в них упрямства, гордыни, этой вечной мужской «я-сам». А женщины… их тут, может, и меньше, но каждая сцена — как удар хлыстом. Всё это вместе — как буря: красиво, страшно, немножко утомительно, но оторваться невозможно.

После просмотра еще пару дней ходила и вспоминала отдельные моменты. То, как свет падал на лицо главного героя в последней сцене, или как ветер трепал платья… Кино ведь не про сюжет даже — про то, как оно задевает за живое. Вот это — точно задело.