Сказание о земле Сибирской (1947)

Представь: талантливый пианист, весь в мечтах о концертных залах, вдруг остаётся на войне без самого главного — без музыки. Ранение, врачи, пустота. Андрей, этот самый вундеркинд из консерватории, вмиг превращается в человека, который боится даже взглянуть на рояль. Ну как тут не впасть в отчаяние? Вместо того чтобы признаться близким, что сломался, парень махнул в Сибирь — подальше от Москвы, друзей и Наташи, своей невесты-певицы. А что? Днём чертит какие-то схемы для бумажного комбината, а по вечерам... по вечерам дурачится с частушками в захолустной чайной. Смешно же: лауреат международных конкурсов — и вдруг «Калинка-малинка» под аккордеон! Но жизнь-то всегда подкидывает сюрпризы. Встретил случайно в этой глухомани старых друзей — а с ними и Наташу. Она же, понимаешь, не стала ныть или упрекать. Посмотрела на его потухшие глаза и просто сказала: «Ты что, совсем спятил? Мы в тебя верим, а ты тут в тайге талант закапываешь!» И ведь пробило! То ли её слова, то ли северное сияние в Заполярье, куда он потом рванул, но в нём будто пелена упала. Строители мосты через вечную мерзлоту возводят, гудят как улей, а он среди этой громады слышит... музыку. Не ту, вылизано-концертную, а настоящую — гул земли, стук сердец, лязг металла. И вот результат: парень, который пару лет назад прятался от самого себя, вдруг выдаёт симфоническую ораторию. А она — бац! — и становится гимном эпохи. Ирония в том, что свои главные аккорды он нашёл не в консерваторских классах, а там, где люди с обмороженными щеками мечтали о тепле и свете. Вот так-то.