Миссия в Москву (1943)

Знаете, иногда истории прошлого оживают так ярко, будто это вчера было. Вот, например, как тот американец-посол, который в самые жаркие годы втиснулся между Сталиным и Рузвельтом. Представляете — сидит себе в кабинете с советами, пьёт чай (или что там у них подавали?), а за окном — целая страна, которая и враг, и союзник одновременно. Меня до сих пор мурашки берут, когда думаю, как он там балансировал: с одной стороны, ледяные взгляды кремлёвских чиновников, с другой — Вашингтон, который вроде и доверяет, но с оговорками. А эти его встречи со Сталиным! Ну вот как вообще описывать человека, который и миф, и реальность в одном флаконе? Дэвис, наверное, чувствовал себя как на канате — одно неверное слово, и всё. Но что поражает — он ведь не просто докладывал «наверх», а искренне верил, что эти два гиганта, СССР и Штаты, могут как-то… ну, не подружиться, конечно, но хотя бы не разнесут мир в щепки. Наивно? Может быть. Но, чёрт возьми, как же заразительно — читаешь его заметки, и кажется, что надежда тогда витала в каждом рукопожатии, в каждой улыбке сквозь дым сигар. А ещё я ловлю себя на мысли: а мы-то сейчас смогли бы так? Без этих вечных «но они же не как мы», без подковёрных игр? Дэвис, конечно, романтик, но в его историях есть что-то… не знаю, человечное. Как будто он забывал, что пишет отчёты, и просто фиксировал жизнь — ту самую, где за протоколом приёмов прячутся нервные смешки переводчиков и внезапные шутки «отца народов». Жаль, что такие моменты потом тонут в учебниках. В общем, если брать эту всю политическую кухню — да, там всё сложно. Но когда читаешь про обычные чаепития с диктаторами и попытки понять друг друга сквозь пропаганду… Как-то верится, что история — она не только про даты и договоры. Иногда — про людей, которые, рискуя, протягивали руки через железный занавес. Пусть даже иллюзорно.