Три подруги (2024)

В Лионе Лия, двадцать четыре года, замешивает тесто в пекарне на углу площади Терро. Ее телефон, покрытый мукой, звонит в шесть утра: это Амели из Марселя, медсестра, которая только закончила ночную смену. "Мои руки пахнут дрожжами, а не амбициями", — бормочет Лия, пытаясь открыть банку с абрикосовым джемом левой рукой. Амели смеется, зажигая сигарету у окна больничного коридора: "Ты хотя бы не видишь, как старики путают тебя с умершей дочерью". В деревне в Провансе Манон, в растянутом свитере, перерисовывает треснувшую керамическую тарелку — эскиз для новой выставки. Ее кот опрокидывает чашку с кофе на набросок поля лаванды. "Черт, это был единственный лист без пятен", — вздыхает она, стирая капли тряпкой, пахнущей уксусом.

Через три недели Амели садится на поезд в Марселе, пряча в рюкзак бутылку розового вина и открытку с рисунком Манон — кривой домик у канала. В Лионе Лия вставляет в эклеры начинку из голубого сыра и инжира, вызывая возмущение постоянного клиента, месье Рено: "Это же преступление против классики!". Амели, доедая второй эклер, пожимает плечами: "Похоже на ошибку… но вкусную". Манон, тем временем, крадет ржавые гвозди из сарая соседа, чтобы добавить текстуру в холст. Вечером они собираются на видео-звонке: Лия демонстрирует обожженный палец от противня, Амели — татуировку с цитатой Камю, сделанную в порту, Манон молча поднимает картину, где ржавчина смешана с фиолетовой акриловой краской. "Похоже на мои простыни после смены", — хрипит Амели, закуривая третью сигарету.