В тихом французском городке, где величественные соборы и узкие улочки хранят вековые тайны, разгорается шокирующий скандал. Группа мужчин, когда-то невинных мальчиков, решается на отчаянный шаг — они готовы открыть миру ужасающую правду, которую скрывали долгие годы. Под маской благочестия и святости скрывался священник, чьи деяния бросают тень на всю церковь. Он использовал свою власть и доверие
Погружаясь в мир, наполненный одиночеством и роскошью, мы встречаем Джудит — успешную 50-летнюю женщину, чья жизнь вращается вокруг рекламного бизнеса. Внешне она кажется уверенной и независимой, но за фасадом скрывается глубокая пустота, оставшаяся после утраты мужа. Вечера Джудит проводит в полном одиночестве, лишь изредка позволяя себе маленькое утешение — услуги молодых людей, которые на
Люк живет спокойной жизнью, пока не получает шокирующую новость: его старший брат Том неизлечимо болен. Они давно не общались, разорвав отношения из-за непримиримых разногласий. Том не мог смириться с гомосексуальностью Люка, а Люк был утомлен эгоцентризмом брата. Но теперь, перед лицом смерти, они вынуждены заново пересмотреть свои приоритеты и попытаться найти общий язык. Том решает провести
Жизнь сестер, когда-то наполненная рутиной и предсказуемостью, внезапно приходит в беспорядок, когда их отца кладут в больницу. Воздух пропитан беспокойством и неопределенностью, когда они собираются у его постели, каждый борется со своими страхами и хрупкостью жизни. Среди этой эмоциональной бури их отец, обычно являющийся оплотом силы, делает неожиданную просьбу, которая оставляет их в
**Первый абзац:** Матье, пятнадцать, каждое утро чистит клетки в сарае за фермой в Провансе. Антуан, его отец, в рваной куртке, размораживает мышей для корма. «Смотри на её глаза, — хрипит он, указывая на самку ястреба, — она тебя чувствует». Через три дня Антуана находят в овраге с переломом черепа — сорвался со скалы во время охоты. Матье прячет птицу в старом гараже, тайком носит туда куски
Люка рылся в старом гараже отца в пригороде Кланси, когда наткнулся на окровавленный шарф с вышитыми инициалами "М.Б." — Матис Бертран, его младший брат, пропавший три месяца назад. Ржавый ключ от склада на набережной Сены выпал из кармана куртки, пока он звонил Элоиз, журналистке из местной газеты: *"Ты уверена, что это его кровь в лаборатории?"* — *"Группа совпадает. Но
Юдзи просыпается за столиком парижского кафе «Ле Марэ» с пустой круассанной тарелкой и чеком на японском языке в кармане. В ушах звенит от обрывков фразы: *«Доверься только девушке в красном берете»*. На тротуаре возле Сены его находит Милон, студентка-невролог с царапиной на щеке. Она протягивает потёртый блокнот с его почерком: *«Швейцарский банк, код 7L2R. Не включай телефон»*. Они едут на юг
В Люксембурге, в захудалом кафе возле вокзала, Клаус Шмидт, бывший инженер с дрожащими от кофе руками, рисует на салфетке схему подземных коммуникаций банка. Он уговаривает Мари Дюпон, горничную из отеля *Le Royal*, украсть ключ-карту у богатого клиента: «*Если не сейчас, то когда?*» Она соглашается, но требует 30% добычи — деньги нужны на операцию сестре. В Брюсселе их напарник Самир,
Люсьен Шабанель, 23 года, прибывает в полуразрушенный военный госпиталь под Амьеном. Коридоры пахнут хлоркой и гноем, медсестра Мари, в фартуке с коричневыми пятнами, бросает ему: «Перевязочный материал вон там, если найдете. Обезболивающего нет». В палате №4 раненый капрал Пьер кряхтит, пытаясь достать фотографию жены из-под подушки: «Они меня бросили, как падаль…» Люсьен стирает кровь с
Луи, реставратор из Марселя, копался в коробках на чердаке бабушкиного дома, когда наткнулся на потрескавшийся футляр с карманными часами. Внутри лежал механизм с гравировкой *«11:23, 1925»* и засохшим лепестком розы. В мастерской, заваленной отвертками и тюбиками клея, он вставил шестеренку — внезапно замигал свет, а за окном исчезли автомобили, сменившись телегами с бочками вина. На углу улицы,
В пригороде Лиона, в заброшенной мастерской с треснувшими окнами, скульптор Люк Моро лепит из серой глины фигуру высотой в три метра. Его дочь-подросток Элоиза, в фартуке, испачканном акрилом, ворчит, разгребая груду счетов: *«Папа, нам отключили газ. Опять будем греть суп на электроплитке?»* По вечерам Люк тайком пробирается на стройку бизнес-центра, чтобы украсть мешки с цементом — смешивает их
Люка, 27 лет, грузчик в марсельском порту, каждое утро завтракает в кафе «Ле Марен» на улице Сент-Ферреоль. Его комната в доме №14 по переулку Капрель завалена пустыми бутылками вина и старыми газетами. 12 октября он находит в кармане куртки ключ от номера в отеле «Этуаль», который сгорел в 1998-м. «Чей это?» — бормочет он, разглядывая ржавую металлическую бирку. В тот же вечер пожилая соседка
Франсуа-Мари Аруэ, худощавый юноша в потёртом камзоле, спорит с учителем в иезуитском колледже Луи-ле-Гран. Его пальцы в чернильных пятнах сжимают тетрадь с сатирическими стихами: «Вы называете Локка *еретиком*, отец Турнемен, но его идеи о разуме…» — «Молчи! — прерывает наставник, швыряя книгу в печь. — Твои рифмы погубят тебя». Вечером Франсуа пробирается в подвал кабачка *Прокоп*, где
**Первый абзац:** Люк, сын парижского флориста, находит в дедовом саду засохший гербарий с испанскими пометками. «*¿Dónde está el invernadero?*» — спрашивает он по телефону Кармен, аргентинской студентке, чей номер случайно указан на обороте листа. Она живет в Ла-Боке, разрисовывает стены в обмен на еду и помнит, как бабушка говорила о «цветке, который шепчет». Тем временем в Брюсселе Жюльен,
Нассерим валялся на потрескавшемся диване в тегеранском доме, уставившись в потолок с пятнами от сырости. Фаридель, жена, швырнула его тар об стену накануне — деревянные осколки всё ещё торчали из ковра. "Хочешь играть, пока Лейла и Карим голодают?" — кричала она, размахивая счетом за электричество. Он три дня обходил мастерские в поисках замены, но старик-лютье лишь качал головой:
В больничных коридорах с потрескавшейся краской на стенах Бенджамин, худощавый интерн в мятом халате, пытается успокоить пожилого пациента с циррозом. «Месье Леруа, мы не можем дать вам морфий без анализов», — бормочет он, перебирая бумаги. Его отец, доктор Баруа, начальник отделения, прерывает сцену резким: «Ты что, в детском саду? Здесь решения принимаю я». Бенджамин прячет дрожащие руки в
Эмиль приезжает в Сент-Илер спустя десять лет, застает сестру Люси за ремонтом отцовского дома с облупившимися зелеными ставнями. В сарае валяется разбитая керамическая кружка с инициалами «Ж.Р.» — подарок матери, которую похоронили рядом с виноградниками. «Ты думаешь, папа хотел, чтобы мы продали землю этой парижской компании?» — Люси бросает папку с документами на кухонный стол, заляпанный
Люк, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, копался в стопке газет у киоска на углу rue Lepic. В разделе «Работа» мелькнуло: *«Требуется художник для восстановления фресок. Срочно. Спросить Антуана в кафе «Ле Двуазен»*. Он выпил остаток холодного кофе из бумажного стаканчика, смял его — на дне прилипла мокрая этикетка. В кафе пахло жареным миндалем. За столиком у окна мужчина в очках с
Представляешь, пятеро братьев — вроде как копии отца, но каждый со своим заскоком. Мать одна их тянула, после того как отца недосчитались. Говорят, он погиб при странных обстоятельствах, но кто тогда вникал? Жили как все: ругань, драки за хлеб, вечная гонка за кусок чего-нибудь теплого. А потом один, самый ершистый, взял и смылся. На годы. Все думали — пропал, и ладно. Ан нет! Возвращается через