Любовь (1927)

Эмиль, 22 года, таскает стальные балки на чикагском заводе «Грейсон-Сталь». Каждое утро он покупает черствый рогалик у уличного лоточника Сэма, который вечно шутит: «Тебе бы жену, а не металлолом жевать». В четверг, когда дождь залил фабричные дворы, Эмиль столкнулся с Кларой у овощного прилавка на 5-й авеню — она роняла мешок с яблоками, он подобрал самое зеленое, сказав: «Для пирога сгодится». Клара, 19 лет, стирала чужое белье в прачечной «Лавендер», мечтая стать машинисткой; ее пальцы пахли мыльной стружкой, а под платьем пряталась потрепанная книжка Диккенса.

После смены Эмиль нашел ее у фонаря возле трамвайных путей — она чинила оборванный шов на перчатке. «Пойдем, покажу, где звезды видно», — пробормотал он, ведя ее через угольные склады к заброшенной водонапорной башне. Через неделю его руку зажало конвейером — Клара принесла мазь с арникой и осталась ночевать в его каморке над гаражом, где пахло бензином и ржавыми гвоздями. Сосед Луи, воровавший виски из канадских поставок, шепнул: «Брось ты эту копеечную жизнь. У меня дельце…» Эмиль выбросил пропуск в цех в канализационную решетку, а Клара, найдя его, разорвала квитанцию на оплату своей съемной комнаты. Они молча сидели на берегу Мичигана, пока она перебирала пуговицы на его рваной рубахе: «Если уплывем…» — «Когда», — перебил он, но паром уже уходил в туман.