Скорбь Сатаны (1926)

Джеффри Темпест, в помятом костюме и с чернильными пятнами на пальцах, дописывал главу в съемной комнате над бруклинской пекарней. Запах горелого хлеба смешивался с дымом дешевых сигар. «Ты же хочешь, чтобы *Слепые часы* издали?» — Люцио Морган, в идеально отутюженном белом пиджаке, разложил на столе пачки долларов, придавив их пустой бутылкой джина. Сделка: рукопись за славу, но Джеффри не заметил, как подписал контракт кровью из порезанного о бумагу пальца. Через неделю он уже пил шампанское с Мэйбл, певицей из гарлемского клуба, чьи бисерные платья звенели при каждом смехе. «Кто твой щеголь-покровитель?» — спросила она, указывая веером на Люцио, наблюдающего из-за колонны с бокалом абсента.

К полуночи третьего дня после публикации Джеффри, задыхаясь, бежал по мосту Куинсборо — за ним плыли тени с горящими глазами. В кармане жгло письмо от издателя: «Рукопись исчезла. Все экземпляры — чистые листы». Люцио ждал у фонаря, перебирая монеты с профилем Джеффри. «Договор есть договор», — произнес он, бросив одну из них в воду. Утром рыбаки нашли тело в ручье Сентрал-Парка, а в залитой солнцем редакции «Нью-Йорк Таймс» печатали рецензию на бестселлер, которого никто не видел. Мэйбл, распаковывая коробку с экземпляром-призраком, нашла внутри только сухие лепестки роз и запах серы.