Черчилль идет на войну (2004)

Лондон, май 1940-го. Уинстон Черчилль, только что ставший премьер-министром, сидит в кабинете на Даунинг-стрит, 10, разминает в пальцах потухшую сигару. На столе — телеграмма от Рузвельта: *«Ваши запросы на оружие рассматриваем, но Конгресс колеблется»*. Черчилль хрипло бормочет секретарю: «Скажи Энтони, пусть готовит речь про «кровь, тяготы и слёзы». Народу нужна правда, а не сказки». За окном гудят сирены — начинается очередной налёт люфтваффе. Жена Клементина, поправляя шаль, врывается в комнату: «Уинстон, спустись в бункер, хотя бы на час!» Он отмахивается, зажигает новую сигару: «Немцы не простят мне промедления, Клемми. И я им — тоже».

В подземном штабе в Уайтхолле генерал Алан Брук тычет пальцем в карту Дюнкерка: «Из 300 тысяч вывезли только 25. Артиллерию бросили, танки ржавеют в песке». Черчилль перебивает: «Солдаты — вот наша артиллерия. Пусть газеты пишут о «чуде спасения», а не о потерях». На следующий день он едет в Ист-Энд, где бомба разрушила хлебозавод. Женщина в засаленном фартуке суёт ему в руки чёрствый каравай: «Это всё, что осталось, сэр». Черчилль отламывает кусок, жуёт, не морщась: «Запомните — они бомбят ваши дома, потому что боятся вашего мужества». Вернувшись в кабинет, диктует письмо Рузвельту: «Пришлите 50 эсминцев. Иначе к зиме Гитлер будет пить чай в Гайд-парке». В углу радиоприёмник шипит сводкой о высадке итальянцев в Африке.